Начало см. ниже...
О БЫТЕ И НРАВАХ:
Дополнительно об Английской культуре времен реставрации (текстово-графическая подборка):

Поэты кавалеры - Ричард Лвлейс:
...Ричард Лавлейс, эсквайр, был очень красивый джентльмен.

... в подвале на улице Лонг-Эйкр незадолго до возвращения его величества. Мистер Эдмунд Уайлд и др. собирали деньги и передавали ему. Джордж Петти, бакалейщик с Флит-стрит, каждый понедельник с утра приносил ему двадцать шиллингов от сэра Джона Мэни и Чарльза Коттона, эсквайра, и делал это много месяцев, ничего не получая за труды.

...Один из красивейших мужчин в Англии. Он был необыкновенно красив, но горд

Стихи:
ЗАЗДРАВНАЯ ПЕСНЬ В ОСТРОГЕ
О братья, будем веселы!
Печали - те же кандалы,
А радость из тюремной мглы
На волю нас уносит.
Пусть души сбросят
Унынья непосильный груз,
Иль мало нам железных уз?

Давайте петь и плеском чаш
Счастливый славить жребий наш:
Рассудок усыплен, как страж,
Зато не дремлют глотки, -
Что нам колодки?
Мы в пляс пойдем средь бела дня,
Цепями весело звеня!


LA BELLA BONA ROBA
Я не любитель маленьких худышек:
Пускай они проворнее мартышек,
Не радует меня костей излишек.

Уж коли есть внутри у ней скелет,
Пусть будет он в тугую плоть одет
И в бархат кожи, нежной, как рассвет.

И тощая девица недурна ведь:
С ней можно собственный скелет подправить -
Изъятое ребро на место вставить,

Но жаль мне ловчего, что по меже
Гнал псов, добычу предвкушал уже,
А получил мослы при дележе.
Когда займешься вновь стрельбой своей,
Амур, в оленей тощих зря не бей:
Мне подстрели косулю пожирней!

РАСПУТНАЯ САРАБАНДА
Поближе, дорогая,
Придвинься - и вдвоем,
Двойным огнем пылая,
Свой танец мы начнем.
Один огонь текучий,
Другой - сухой и жгучий:
Так херес и любовь
Нам зажигают кровь.

А коль меж двух огней нам
Вдруг станет горячо,
Пожар зальем рейнвейном
И кое-чем еще:
Горячку ведь недаром
Молочным лечат взваром, -
Мы молоком любви
Потушим жар в крови.

Любовь не привечала
Меня с моим дружком:
Не рейнским угощала -
Похлебкой да пивком.
Но славен тот, кто щедро
Своих подвалов недра,
Как истый доброхот,
Пред гостем распахнет!

Взгляни-ка: мир, как спьяну,
Кренясь, валится с ног -
Иль получил он рану
В ночи кинжалом в бок?
А мы свою мадеру
Пьем, соблюдая меру,
И греет нам постель
Любви сладчайший хмель.

Но в чарках не водица,
И ты пьяна, мой свет:
В глазах твоих двоится,
В ногах опоры нет…
Вот рай, могу сказать я, -
Вино, твои объятья,
И сняты гроздья с лоз,
И дурень, кто тверез!

Честь, исполин суровый,
Не страшен нам теперь:
К чему стеречь засовы,
Когда открыта дверь?
Другим - казна и слава
Иль ратная забава,
А мне любовь нужна
И вдоволь к ней вина!

МУРАВЕЙ
Трудяга муравей, повремени!
Ты сам - погонщик свой и конь с тележкой:
Здесь, под листком, в густой его тени
Передохни хоть малость и помешкай.
Сбрось это зернышко с усталых плеч -
Легко ль в амбар двойную ношу влечь?

Оставь свою суровость, что повсюду
У нас теперь возведена в закон:
Хоть сам Катон не предавался блуду,
На пляски дев нагих взирал и он.
Смени и ты гримасу на улыбку
И нищего сверчка послушай скрипку.

На желтый лес, на жухлые поля
Лукаста взор свой обратила ныне,
Листве и травам зеленеть веля,
А нам - плясать! Лишь ты в своей гордыне
Один не празднуешь конца страды
И час потехи тратишь на труды.

Угрюмый стоик! Век брести за плугом,
Возы влачить по тропам чуть дыша,
Копить усердно, жертвовать досугом -
И не спустить на прихоть ни гроша?
Не сбросить бремя, не ослабить путы,
Из жизни целой - не прожить минуты?

Взгляни туда - вон два твоих врага
На жалкого уставились воришку:
Мадам Сорока и ее слуга,
Сердитый Грач, спешат к тебе вприпрыжку,
И сам ты, и добытое зерно -
Всё в закрома чужие сметено.

Так все мы в установленные сроки
Сойдем во тьму - и мот, и скопидом:
Зерно в тебе, мураш, а ты в сороке,
Та в ястребе, и в чреве всё земном.
Мы тратим силы, пашню засевая,
Но всем ветрам открыта кладовая.